Я не могу это объяснить сейчас, потому что молодежь вот в данный момент, она даже не поймет. Сейчас вряд ли кто-то куда-то поедет что-то строить. Вот я — ехала. Привезли. Там автобус нас уже ждал. Тут же станций не было, в Круглое поле же приехали. Приехали, Круглое поле. Да, круглое поле, три дома и поезд наш.

«Все, целина», — говорю. Ничего не видно.

Я вообще не видела таких полей. Это сейчас я привыкла, чтобы за горизонты и всё — поля. Господи. Там, где-то деревня на горизонте. Ехали, ехали с Круглого поля, мне так далеко показалось...

Я приехала, мне 20 лет было. Тут вот были на Московском эти башни, а потом все это быстро так построилось. Буквально, каждый день встаешь и смотришь, там уже три этажа дома поднято. Работали же вообще круглосуточно. Вот.
С посудой тут было... Кушать то всегда было че, а с посудой… Идешь в магазин, одни горшки эмалированные детские с крышками. Ниче, в горшках половина варила. Ну, кастрюля и кастрюля, ну горшок, хоть как ты назови его. Я понимаю, что он горшок, но это кастрюля: сбоку с ручкой, с крышкой, эмалированный, с цветочками.

Все, половина, друг друга знали. Где-то в общежитии с кем-то живешь, по работе еще сколько. Бригады же большие были. Никто никого не боялся, все ходили спокойно. Тут не было таких вот, чтоб кого-то убили, изнасиловали. Хотя милиции даже нету. Не было тут ментов вообще. Это, один милиционер если случайно откуда-то там, где-то… Все на него так смотрели: «Откуда взялся. Чё такой идет». Прям вот да, мы тогда заржали: «Господи, советская власть пришла». Да, вот так ржали...